Броуде Владимир Львович

Броуде Владимир Львович -

мой учитель и друг

(К 80-летию со дня рождения)

В статье (Успехи физических наук, 1979 г., т.127, апрельский выпуск), посвященной памяти Владимира Львовича, его друзья и коллеги так тепло написали о его обаянии, доброжелательности, о том глубоком следе, который он оставил в науке. Трудно что-либо добавить к этому.

Я работал с Владимиром Львовичем в течение немногих лет (1955-1961 гг.) в Киевском Институте физики. В эти годы он был не только моим учителем, но и другом. Хотя Владимир Львович был намного (8 лет!) Старше меня, у нас сложились дружеские отношения - в ​​работе и вне её. Львович, так все звали его в отделе, чтобы отличить от его коллеги и товарища по ВУЗ'у - тоже Владимира, но Сергеевича (Медведева), был обаятельным человеком, увлеченным физиком, он сразу вызвал огромную симпатию. Это не прошло мимо внимания А.Ф.Прихотько, в аспирантуру к которой я поступил осенью 1955 года, и она направила меня в группу Владимира Львовича. Технические особенности работы с криогенными жидкостями не пугали, ведь я окончил Харьковский университет по кафедре «Экспериментальная физика», специализация - физика низких температур. Но по существу физика низких температур в Харькове очень отличается от киевской. Хотя спектральные исследования кристаллов при низких температурах проводились И.В.Обреимовым и А.Ф.Прихотько в тридцатые годы именно в Харьковском физико-техническом институте, после войны в Харькове такие работы полностью прекратились: И.В.Обреимов работал в Москве, а Антонина Федоровна - в Киеве. Руководимый ею отдел сконцентрировался в пятидесятые годы на низкотемпературной спектроскопии молекулярных кристаллов (органических соединений ароматического ряда: бензол, нафталин, антрацен ...). За все пять лет лет учёбы в Харьковском университете ни о чём подобном не упоминалось. Владимир Львович, прежде всего, решил меня немного просветить и порекомендовал ряд книг. После этого он познакомил меня с рядом методических особенностей работы в отделе. Особенно, он гордился придуманной им микронасадкой (или микропроектором), позволяющей получать спектры от микроскопических кристаллов или от микроскопических участков монокристалла. Это устройство очень понадобилось в нашей работе. Владимир Львович на некоторое время отошёл от «столбовой дороги» своих исследований и занялся исследованием не молекулярных (Френкелевских) экситонов, а экситонов большого радиуса (Ванье-Мотта) в полупроводниках. В киевском Институте физики был отдел физики полупроводников, которым руководил В.Е.Лашкарёв (этот отдел в начале 60 ^х годов выделился из ИФАН'а И стал самостоятельным институтом). В отделе полупроводников выращивались совершенные монокристаллы сульфида кадмия и исследовались их фотоэлектрические свойства. Владимир Львович при поддержке В.Е.Лашкарёва решил поисследовать спектры поглощения и люминесценции монокристаллов CdS при низких температурах и привлёк к этому делу меня, аспиранта, вчерашнего студента. И вот здесь сыграл свою роль микропроектор: нам с Владимиром Львовичем удалось показать, что узкие линии поглощения света в спектре совершенных, казалось бы, монокристаллов CdS от микроучастка к микроучастку меняются: изменчивы как их частоты, так и интенсивности. Значит эти линии не чисто экситонные, как они интерпретировались ранее (Е.Ф.Гросс с сотрудниками). Но если в исследуемых кристаллах примесь и была, то её было неконтролируемо мало. А интенсивность наблюдаемых изменчивых полос была значительной. Мы ознакомили с результатами Э.И.Рашбу. Вскоре он предложил идею объяснения: эти полосы связаны с экситонно-примесными комплексами, энергии которых близки к экситонным зонам, а интенсивности значительны (несмотря на малое количество примеси) из-за смешения с волновыми функциями экситонных состояний. Эта идея Э.И.Рашбы получила в дальнейшем развитие в его теоретических работах и стала центральной в экспериментальных исследованиях изотопически смешанных молекулярных кристаллов, проведенных в последующие годы В.Л.Броуде с сотрудниками и получивших международное признание. Наши же работы по спектроскопии полупроводников такого признания отнюдь не получили. Причин тому много. Одна из них - замалчивание со стороны ленинградских физиков, которые в области спектроскопии полупроводников работали интенсивно. А для Владимира Львовича полупроводники были всё же временным увлечением. Я, вернувшись в Харьков, занялся совсем другими исследованиями (антиферромагнетики, сверхпроводники).

И всё же я с большой теплотой вспоминаю годы, проведенные в Киеве, которые были согреты, прежде всего, общением с Владимиром Львовичем. Мы работами с полной отдачей, рабочий день заканчивался обычно за полночь. Меня на равных привлекали к обсуждению Владимир Львович и Э.И.Рашба. Докладывать результаты не только на семинарах, но и на всесоюзных конференциях Владимир Львович доверял мне самому, но хватало результатов и для его докладов. Докладчик Львович был блестящим. Мне же он повторял: «Рассказывай как можно проще, чтобы поняли даже академики». Львович был очень щепетилен в вопросах соавторства, наверное, даже слишком: он настоял, чтобы несколько статей я опубликовал без соавторов.

К началу 1959 года накопилось столько результатов, что Владимир Львович велел мне писать диссертацию. При этом он меня очень удивил, предупредив, ЧТОБЫ указан БЫЛ Один Rukovoditel `- А.Ф.Прихотько. Но ведь Антонина Федоровна не раз предлагала оставить нашу затею исследования спектров полупроводников. Ей очень не хотелось усложнять отношения с Е.Ф.Гроссом, который неодобрительно относился к нашему «вторжению», о чём даже написал ей письмо. И только благодаря настойчивости Владимира Львовича и увлечённости работой удалось довести работу до «диссертабельного» уровня. Для того, чтобы защитить диссертацию тоже понадобилась активная поддержка со стороны Владимира Львовича. Оппонентами были В.Е.Лашкарёв и известный ленинградский физик П.П.Феофилов. Последний прислал обстоятельный отзыв с массой замечаний. С Владимиром Львовичем мы обсудили все эти замечания и подготовили разумный ответ на каждое из них. Дело усложнилось тем, что П.П.Фефилов заболел и не смог приехать в Киев. Его заменил И.С.Горбань. Казалось бы защита проходила успешно. Помимо В.Е.Лашкарёва и И.С.Горбаня, выступил, оказавшийся в Киеве И.В.Обреимов и похвалил работу. А при голосовании оказалось три голоса «против». Владимир Львович, увидев моё огорчение, сказал, что это голоса против него, а не против меня и назвал фамилии. В принципе согласившись с ним, не буду называть здесь его недругов. Скажу только, что характер у Владимира Львовича был прямой и он нелицеприятно высказывал своё мнение институтскому начальству.

Много сил Владимир Львович потратил, чтобы добиться предоставления моей семье жилья. После защиты диссертации его усилия и в этом плане увенчались успехом: нам выделили пусть крохотную, но отдельную квартиру. В ней, правда, не было ванны и приходилось мыться в аспирантском общежитии, соседствующем с нашей квартиркой.

Выше я написал, что переехав в Харьков занялся совсем другим исследованиями. Это не совсем так (или вовсе не так): в этих исследованиях представления ОБ экситонах были перенесены На антиферромагнитные кристаллы; экситон-фононное взаимодействие трансформировано, в силу специфики антиферромагнетиков, в экситон-магнонное; обнаружено резонансное расщепление экситонных линий подобное «давыдовскому», столь тщательно изученному Владимиром Львовичем в молекулярных кристаллах. Только обнаруженное в антиферромагнетиках расщепление индуцировалось сильным магнитным полем.

В антиферромагнетиках нам удалось обнаружить эффект, который БЫЛ назван делокализацией примесных состояний. Количественная теория явления была построена М.Ивановым, В.Локтевым и Ю.Погореловым, которые учли специфику взаимодействия примесного состояния, уровень энергии которого приближается к магнонной зоне, с зонными состояниями. Экспериментально приближение примесного уровня к магнонной зоне осуществляется с помощью сильного магнитного поля. Казалось бы всё не так, как в молекулярных кристаллах. Но ведь идея та же: возникновение примесной зоны при сближении уровня энергии примеси к зонным состояниям: экситонным - в случае молекулярных кристаллов, магнонным - в случае антиферромагнетиков.

Идеи, с которыми я познакомился во время работы в Киеве, оказались плодотворными и при исследовании антиферромагнеков.

В.Л.Броуде и Э.И.Рашба остались моими друзьями на всю жизнь. Они для меня, как и прежде, Львович и Эмик ... Когда меня в 1961 году пригласили работать в харьковский Физико-технический институт низких температур, оба они говорили: «Погоди! Через 2-3 года мы все переедем в подмосковную Черноголовку! »Но соблазнённый радужными перспективами работы во ФТИНТ ' е , которые так красочно обрисовал Б.И.Веркин, и обещанной им квартирой, да и тягой в родной Харьков, я всё же уехал. Иногда с грустью думаю, что могло быть и иначе ...

В марте 1978 года меня избрали в академики Украинской Академии наук. Владимир Львович в это время был уже тяжело и неизлечимо болен. Я написал ему письмо о том, что благодарен ему за всё, ЧТО ОН ДЛ я меня Сделал. Очень надеюсь, что Владимир Львович успел прочитать это письмо ... Он для меня всегда был и будет образцом и как физик, и как человек.

Помнить его буду до конца своих дней.

Лена * , привет! попытался ответить на все вопросы:

1.Его радушием. Сразу чувствовалось, что Львович приглашает к сотрудничеству, в свой отдел, в свою лабораторию, в свою компанию, в свою дружбу. Это так контрастировало с отношением институтской администрации (дирекции) киевского ИФАН'а, которая, по-видимому, при отборе выпусников харьковского университета так была очарована звучанием моей фамилии, что проглядела массу недостатков в моей анкете (мать - еврейка, а я к тому же "оставанец" на оккупированной немцами территории).

       Радушие Львовича я до сих пор вспоминаю каждый раз, пересекая границу. Если к ним, то слышишь: "Добро пожаловать в Америку!" . А вернувшись, встречаешь мрачные рожи совдеповских пограничников, поведение которых так напоминает чиновников киевского ИФАН "а тех лет (середина 50-х).

  2. Не думаю, что наши отношения развивались. С первых дней Львович стал для меня не только учителем, но и другом. Хотя он и заметно (8 лет) старше, я чувствовал себя равноправным участником "команды", с мнением которого не только считались, но, как мне казалось, и интересовались -. И Львович, и Эмик (Э.И.Рашба) Безусловно в "команде" я был "ведомым". А ситуация была не простой: Львович, Эмик, а при них и я, ввязалисьв дискуссию и соревнование с

ленинградцами (группа Е.Ф.Гросса). Львович старался предоставить мне "столько суверинитета, сколько смогу взять", если пользоваться нынешней фразиологией. Уже в 1956 году он выпустил меня с докладом на конференцию по фотоэлектрическим явлениям в полупроводниках. Ещё одну работу на этой конференции Львович доложил сам, чтобы показать мне, как это нужно делать умеючи, а третью работу доложил Миша Шейнкман, который присоединился к нашей "команде". Львович требовал только одного: "Доложи так, чтобы поняли даже академики". Кстати, воспитанное им пренебрежение к чинам подтолкнуло меня рано включиться в соревнование за эти академические чины.

        После защиты кандидатской диссертации Львович отпустил меня в "свободное плавание". Барахтаясь и плывя по течению, я продолжил занятия с полупроводниками и даже попытался вернуться к молекулярным кристаллам. Что-то публиковалось, но деятельность эта уже ни у Львовича, ни у меня энтузиазма не вызывала.

       3. Тогда Львович стал подталкивать меня к поиску "чего ни будь новенького". Он обратил внимание на "загадку" спектров твёрдого кислорода, он "подкинул" ссылки на статьи, в которых исследовались спектры кристаллов редкоземельных соединений. Думаю, что этим он и пробудил мой интерес к спектрам антиферромагнитных кристаллов: ведь они обусловлены присутствием ионов переходных металлов с незаполненными электронными оболочками, как и у редкоземельных.

          Во ФТИНТ "е мне в силу разных причин пришлось заниматься многими проблемами, к кругу интересов Львовича не относящихся (электронные свойства металлов, магнитные фазовые переходы, магнитооптика и антиферромагнитный резонанс ....). Но, что касается оптической спектроскопии, то эти ФТИНТ" овские работы выполнены под влиянием Львовича безусловно. На антиферромагнетики перенесены экситонные представления, идентифицированы экситон-магнонные переходы и восстановлена ​​плотность состояний в магнонной зоне; показано, что интенсивность переходов в локальные состояния резко усиливается при энергетическом сближении с коллективными состояниями, в случае антиферромагнетиков, спин-волновыми. Специалисту очевидно влияние работ Львовича. Мне повезло с объектами исследования и удалось привлечь сильное магнитное поле.

       4.Две защиты.

В 1959 году в Киеве существовал объединённый Совет институтов физики, математики и металлофизики. Прежде чем попасть на этот совет, нужно было пройти предварительную защиту на Совете ИФАН "а, на котором правил бал директор -... Пасечник Митрофан Васильевич Независимость Львовича раздражала институтское начальство Свою неприязнь к Львовичу М.В. перенёс и на меня Предзащита проходила в директорском кабинете в присутствии членов институтского Совета, Львовича и А.Ф.Прихотько (она была моим официальным руководителем) М.В. не раз прерывал меня, бурча:. "Не понятно" Приходилось упрощать и упрощать изложение (всё-таки М.. .. В - не специалист) Наконец, Львович не выдержал и заявил "! Ну, это уже Ваша особенность, М.В." И лишь тогда М.В. изрёк "Ну, ладно" История имела продолжение: при основной защите я. . получил три голоса против Пасечник почему-то стал меня уверять, что это голоса математиков И тут снова откликнулся Львович:. "Знаю я этих" математиков "!"

              Докторскую диссертацию-"Оптическая спектроскопия антиферромагнетиков" - я защищал в 1966 году уже в Харькове. Львович официальным оппонентом не мог быть, т.к. справедливо воспринимался всеми, как мой учитель. Кандидатуры И.В.Обреимова, А.Ф.Прихотько и Э.И.Рашбы возражений не вызывали. Эмик пригласил меня в Черноголовку для доклада на микросеминаре (Эмик, Львович и, если не ошибаюсь, Лена Шека). Так было радостно снова окунуться в атмосферу нашего киевского микросеминара! Резюмируя обсуждение, Львович сказал: "Вот видишь, работа в Киеве не прошла для тебя зря". И это ещё одно яркое воспоминание о Львовиче.

       5.Львович был не только моим учителем, но и другом. Киев для меня в ту пору был чужим. Правда в Киеве проживал мой отец, но его семья была мне чужой. Львович и Эмик Рашба стали моими друзьями, с которыми можно было поделиться своими проблемами. При наших заработках мы с женой не могли снять приличного жилья, вынуждены были ютиться в "хибарах" без каких-либо удобств. Совсем стало невмоготу с появлением на свет Андрея Викторовича в сентябре 1957 года. Львович яростно боролся за меня с администрацией института: ведь представитель ИФАН "а, беседуя со мной в Харькове, обещал мне жильё Но М.В. стоял на своём, выдумывая отговорки:. То какие-то" сигналы "о моём антисоветизме, то откровенное заявление, что в Харькове у меня большая квартира. Львович нашёл поддержку в Президиуме украинской Академии (наверное там уже поняли, что собой представляет М.В.). Наконец в 1959 году моей семье выделили, пусть крохотную, но отдельную квартирку. В ней, правда, не было ванны; приходилось купаться то в аспирантском общежитии, то в гостях у Львовича.

 Киевские годы были трудными, но и счастливыми. Счастливыми благодаря общению с Львовичем.

6. Львович - учёный с мировым именем. Известность ему принесли ставшие классическими исследования низкотемпературных спектров молекулярных кристаллов. Но круг его интересов был гораздо шире. Уже отмечалось его увлечение физикой полупроводников. Приведу ещё один, может быть не значительный пример. При поступлении в аспирантуру, помимо экзаменов, полагается представить реферат на какую ни будь тему. Я выбрал - "Холл-эффект и магнитосопротивление металлов при низких температурах", поскольку последние полтора года занимался этим в Харькове. Антонина Фёдоровна решила послушать меня на семинаре, но тема была далека и от её интересов, и от интересов сотрудников её отдела. Один лишь Львович проявил не поддельный интерес (ещё Э.И.Рашба, но ведь он как теоретик работал и в области полупроводников, что не так уж далеко от кинетических свойств металлов). Оказалось, что Львович некоторое время в криогенной лаборатории харьковского физико-технического института исследовал электропроводность металл-аммиачных растворов и давно обдумывал возможность изучения влияния магнитного поля на их электропроводность. Эти исследования проводились в связи с публикацией шведского физика Огга, который якобы открыл сверхпроводимость этих растворов. Возможно Львович подумывал не "макнуть ли" меня в эту деятельность. Но, слава Богу, к этому времени утвердилось скептическое отношение к "огговине".

            Многие годы Львович посвятил физике экситонов, но время от времени увлекался другими задачами, временно отклоняясь от "столбовой" дороги. Всегда работал с большим энтузиазмом, стремясь к чёткой постановке задачи и ясности изложения результатов.

    7.Годы моего тесного общения с Львовичем (1955 - 1961) совпали с т.н. "Оттепелью". Безусловно он был рад разоблачению сталинизма (особенно его возмущало "дело врачей"), но я не могу сказать, что он был активным диссидентом в нынешнем понимании этого слова. Писем тогда ещё не подписывали ни в защиту узников совести, ни в их осуждение. Да и увлеченность наукой, как мне кажется, не оставляла времени для политических раздумий. Однако Львович безусловно был совестью института: он прямо высказывал своё мнение тогдашнему директору киевского ИФАН "а, а директор-то был большим мракобесом (см. воспоминания Э.И.Рашбы -" Оглядываясь назад "в журнале Superconductivitу - август 2003 года).

    8.Да, конечно, если сочтёте мои ответы заслуживающими опубликования.

                                                         В.Еременко

PS В моём книжном шкафу две полки заполнены книгами с дарственными надписями авторов - в большинстве киевских и харьковских физиков, есть книги и московских, петербургских, екатеринбургских и западных физиков. Но всего дороже монография В.Л.Броуде, Э.И.Рашба, Е.Ф.Шека - "Спектроскопия молекулярных экситонов", подаренная соавторами Львовича "на добрую память" о нём. Светлая память о Львовиче всегда со мной. 

    

*) Елена Фёдоровна Шека - вдова В.Л.Броуде. Многие годы - его сотрудница и соавтор.

ПАМЯТИ ВЛАДИМИРА ЛЬВОВИЧА БРОУДЕ

22 июня 1978 г. безвременно скончался видный советский физик, лауреат Ленин ской премии, доктор физико-математических наук, профессор Владимир Львович Броуде. Ему принадлежат Фундаментальные результаты в Области спектроскопии твердого Тела, преимущественно молекулярных кристаллов.

В. Л. Броуде родился в Москве 1 декабря 1924 г. Его отец - видный биохимик, мать - врач. В 1947 г. Владимир Львович окончил Московский ИНСТИТУТ химического машиностроения И, как инженер по криогенной технике, БЫЛ направлен нА РАБОТУ в Киев, в отдел спектроскопии Института физики АН УССР. ЕГО непосредственная задача состояла в разработке И налаживании аппаратуры ДЛЯ низкотемпературных спектральных исследований. НО ЗДЕСЬ Очень Быстро проявились Те КАЧЕСТВА Владимира Львовича, которые в дальнейшем обеспечивали ему Успех Работы На протяжении всей ЕГО Жизни. Он сразу же вышел за рамки своих прямых инженерных обязанностей, глубоко заинтересовался самой низкотемпературной спектроскопией, Начал изучать квантовую механику, теорию групп и т. д. Результат был исключительно успешным: его первая работа по спектроскопии молекулярных кристаллов - экситонный Мульти плет в бензоле (1951) - сразу же стала классической, причем успех был двойным: и чисто научным, и методическим. Конечно, Владимиру Львовичу в известной мере повезло - он вошел в спектроскопию молекулярных экситонов как раз в то время, когда эта область созрела для интенсивного развития. НО именно успешная работа В. Л. Броуде по бензолу И явилась одним из определяющих импульсов к. этому Раз витию. В тот момент уже были экспериментально обнаружены сильно поляризованные «кристаллические» полосы в спектрах и была создана теория экситонных мультиплетов. В работе В. Л. Броуде по бензолу БЫЛО дано первое экспериментальное доказательство тождественности «кристаллических» полос и экситонных мультиплетов. Поэтому работа по бензолу проложила Путь дальнейшему широкому экспериментальному исследо ванию экситонных спектров молекулярных кристаллов. Очень существенно, ЧТО в ходе этой В Работы БЫЛ изобретен И впервые использован микропроектор ДЛЯ фотографирова ния низкотемпературных спектров мелких монокристаллов в поляризованном Свете; поэтому эта работа явилась одновременно И методической основой дальнейших иссле дований.

Интенсивная работа последующих лет, в которой Владимир Львович принимая самое активное участие, позволила быстро продвинуться вперед, накопить И проана лизировать обширный экспериментальный Материал по экситонным спектрам конкрет ных кристаллов, их изменению при фазовых переходах, деформациях и т. д. Эти результаты составляют Фундамент Наших сегодняшних представлений ОБ общей Струк туре экситонных спектров.

В ходе этих работ постепенно сформулировался новый круг проблем: четкого И однозначного выделения в спектре экситонных полос, определения генезиса И Струк туры экситонных зон. ДЛЯ ЕГО РЕШЕНИЯ требовалась Разработка комплекса Новых экспериментальных методик. Здесь наиболее эффективными оказались методы, осно ванные На исследовании спектров смешанных кристаллов. Основные факты, лежащие в ИХ основе, были открыты экспериментально в работах Владимира Львовича Броуде с учениками. Так, по спектрам концентрированных изотопических растворов были открыты примесные экситонные зоны (1961), причем наблюдалось несколько экситонных муль типлетов - по числу компонентов смеси; такое поведение, наблюденное впоследствии в различных неупорядоченных системах, получило название многомодового. Иссле дование спектров изотопических растворов в функции концентрации компонентов позволило непосредственно наблюдать развитие экситонного мультиплета из примес Ной полосы, И ТЕМ самым непосредственно устанавливать генетическую Связь КОМПО нент экситонного мультиплета с определенной полосой в спектре молекулы. Далее БЫЛО обнаружено гигантское изменение интенсивности примесных полос, ИХ разгорание или погасание (1961), позволившее однозначно выделять экситонные полосы, опре делять ПОЛОЖЕНИЕ ГРАНИЦ экситонных зон И т. д. Именно благодаря этим работам экси тонные зоны в молекулярных кристаллах стали ТАКОЙ Же «экспериментальной Реаль ностью », как электронные зоны в металлах и полупроводниках. С этого Времени Начали вестись регулярные исследования структуры зон молекулярных экситонов в различных веществах. Владимир Львович стоял также у истоков динамического подхода к. виброн ным (электронно-колебательным) спектрам кристаллов (1966), позволившего описы вать На общей основе КАК Чисто экситонные, ТАК И вибронные спектры чистых И ПРИ месных кристаллов.

Эти работы В. Л. Броуде составили значительную Часть цикла исследований по спектроскопии экситонов, за которые группе советских физиков Была присуж дена Ленинская премия 1966 г.

Сразу Же ПОСЛЕ появления первых ОКГ Владимир Львович СО свойственной ему увлеченностью Активно начинает заниматься исследованиями физических процессов в них. Сплотив вокруг себя энтузиастов нового направления, он создает в 1963 г. в Институте физики АН УССР отдел квантовой электроники. К этому Времени отно сятся также ЕГО Идеи ОБ использовании молекулярных кристаллов с ИХ богатым спект Ром переходов ДЛЯ перестраиваемых лазеров И создания дисперсионного резонатора.

В 1966 г. Владимир Львович переходит на работу в Черноголовку, в ИНСТИТУТ физики твердого Тела АН СССР, где он создал лабораторию оптики и спектроскопии, работающую в ряде направлений спектроскопии кристаллов. В ЭТО ВРЕМЯ личные научные Интересы Владимира Львовича Все теснее связываются СО спектроскопией молекулярных экситонов ПРИ высоком уровне Возбуждения кристаллов, И ОН уделяет Много Времени созданию экспериментальной Техники с мощными наносекундными импульсами, необходимой для этих исследований. Они увенчались успехом, И в послед ние Годы Владимиром Львовичем И сотрудниками были открыты интенсивные фононные импульсы, возникающие при релаксации сильно возбужденного антрацена, И новая Полоса испускания, которая может свидетельствовать ОБ образовании плотной фазы молекулярных экситонов.

Вклад Владимира Львовича в науку не исчерпывается его личными результатами. Б лагодаря ЕГО широким научным интересам, исключительной доброжелательности, личному обаянию, он легко контактировал с совершенно различными людьми, охотно делился опытом и советами с коллегами и с начинающей научной молодежью. ОН ОСТА вил ПОСЛЕ Себя Много учеников, которым всегда старался передать свое страстное увлечение наукой, неиссякаемый интерес ко всему новому, что попадало в его поле зрения. Эти ЕГО КАЧЕСТВА определили громадный вклад Владимира Львовича в формирование научного коллектива Института физики твердого Тела АН ссср. До Самого послед него Времени, тяжело больной, зная о своей неизлечимой болезни, Владимир Львович продолжал Активно Работать - с поразительным мужеством и энтузиазмом.

Работы Владимира Львовича оставили глубокий след в науке, Память О Нем н авсегда сохранится в сердцах ЕГО друзей И коллег.

А. С. Давыдов, Г. В. Курдюмов, И. В. Обреимов, Ю. А. Осипьян,

А. Ф. Прихотъко, Э. И. Рашба, Е. Ф. Шека