Валериан Иванович Старцев

Валериан Иванович СТАРЦЕВ во ФТИНТе и вне его

(Для книги - «Жизнь и приключения отдела« Физика реальных кристаллов »во ФТИНТе)

«С хорошими людьми я был знаком;

покуда в Лету замертво ни кану ... »

( И Губерман -. «Гарики»)

Идея создания ФТИНТ'а родилась в рядах криогенщиков УФТИ (Б.И. Веркин, А.А. Галкин, Б.Н. Есельсон, П.А. Безуглый и И.М. Дмитренко).

Валериан Иванович Старцев в послевоенные годы в УФТИ, если не ошибаюсь, работал недолго, хотя был одним из первых сотрудников УФТИ и учеником Ивана Васильевича Обреимова - первого директора УФТИ. Поэтому он не был одним из инициаторов создания ФТИНТ'а, но, безусловно, стал одним из его фундаторов: он создал отдел (или лучше сказать школу) физики реальных кристаллов. Своими корнями эта школа связана с исследованиями 30-х годов, проводившимися В.И. Старцевым в лаборатории И.В. Обреимова в УФТИ.

Выросши в семье физиков-криогенщиков, я был знаком со многими криогенщиками УФТИ, а затем учился у многих из них на кафедре экспериментальной физики физмата ХГУ (со специализацией - «Физика низких температур»). Валериан же Иванович в те годы (1950-1955) работал на кафедре физики твердого тела и его исследования, как мне казалось, прямого отношения к физике низких температур не имели. Поэтому повстречав Валериана Ивановича в первые же дни своего появления во ФТИНТ'е (апрель 1961 года) я был несколько удивлен. А он к этому времени был уже не один, а с такими сотрудниками как Виталий Валентинович («Виташа») Пустовалов и Владимир Зиновьевич Бенгус. Это были выпускники физмата ХГУ 1953 года - курса, оставившего о себе самые светлые воспоминания. Дело не только в том, что выпускники этого года вскоре стали известными физиками (теоретики -. М Азбель, В Покровский, экспериментаторы -.... В Бенгус, В Пустовалов и др), но на их примере мы, студенты младших курсов, учились порядочности и другим положительным человеческим качествам.

Валериан Иванович окружал себя талантливыми и порядочными сотрудниками. Это настраивало на доверительное отношение к нему самому. А знаком я был с Валерианом Ивановичем со времен, о которых память моя не сохранилась: моя мама - Цин Наталия Мироновна - училась в техникуме вместе с будущей женой Валериана Ивановича - Тамарой Абрамовной Шафран (дома у нас её называли Тамарой или даже Томой). Потом они, кажется, учились на химическом факультете ХГУ, были дружны и общались семьями. Поэтому, повстречав Валериана Ивановича во ФТИНТ'е, я был приятно удивлен и обрадован. Вскоре выяснилось, что общение с Валерианом Ивановичем очень полезно для меня: он иногда давал мне добрые советы, как вести себя в той или иной нетривиальной ситуации, время от времени складывающейся в институте. Я иногда рассказывал В.И. о своих результатах, особенно тех, что относились к физике кристаллов (пусть хоть и антиферромагнитных), их спектральных и магнитооптических свойствах. В результате именно В.И. посоветовал мне обратиться к Ивану Васильевичу Обреимову с просьбой быть оппонентом на защите докторской диссертации (1966 г.).

Поэтому летом 1966 г. я присоединился к группе сотрудников Валериана Ивановича, направлявшихся в Москву на Конференцию по физике кристаллов (точнее, Международный кристаллофизический Конгресс. Ехали мы (в целях экономии) в небольшом фтинтовском автобусе. Во время этого небольшого путешествия меня до глубины души тронула атмосфера добрых отношений между « старцевцами ». Такие отношения возникают в группе туристов во время трудных походов. Для них таким трудным походом была работа, научные семинары, совместные исследования и, как показало это путешествие, совместные развлечения. Недаром всю дорогу до Москвы распевались туристические песни, репертуар которых оказался для . меня совсем новым «Когда качаются фонарики ночные и вам на улицу опасно выходить ...» И иногда фривольным:.. «ходят женщины разные ... нам приятны их талии, руки их, ноги их, и так далее ...» Должен сознаться, что мои попытки внедрить «старцевские» традиции в жизнь моего отдела особым успехом не увенчались, возможно, как всякая «инициатива сверху» Мои молодые сотрудники предпочитали песни известных бардов -. Визбора, Окуджавы, Галича, Кима, Кукина и др. - Их прослушивание, а не свое любительское исполнение.

А теперь о главном: о том, что у меня на совести. Валериан Иванович знал, что у меня в отделе, помимо исследований антиферромагнетиков, проводились исследования электронных свойств металлов, в том числе сверхпроводников. (Дело было до 1972 г., Когда группы, изучавшие электронные свойства металлов, перешли в другие отделы). В конце 60-х годов в «старцевском» отделе Виталий Пустовалов обнаружил особенность температурной зависимости свинца при сверхпроводящем переходе. Явление необычное и совершенно неожиданное. Тот самый случай, когда эксперимент опередил теорию. Валериан Иванович одному из первых рассказал мне об этом результате. А я с присущей молодости безапелляционностью сказал ему, что результат сомнительный, скорее всего это - артефакт. Откуда взяться изменению механических свойств при сверхпроводящем переходе? Ведь кристаллическая решетка, объем сверхпроводника, как показали дилатометрические эксперименты Б.Г. Лазарева и А.И. Судовцова еще в начале 50-х годов, изменяются крайне незначительно ... Это много позже появились теоретические работы В.А. Кравченко в Черноголовке и М.И.Каганова и В.Д.Нацика в Харькове, рассмотревшие взаимодействие дислокаций с электронами в металлах и объяснившие эффект Пустовалова-Старцева.

А тогда нужно было быть уверенным в совершенстве эксперимента, чтобы решиться на опубликование столь неожиданного результата. И Валериан Иванович, несмотря на скепсис коллег (я был не одинок в своем заблуждении) решился. Он с блеском доложил предварительные результаты на международной конференции (кажется, в Японии), где его доклад (на очень приличном английском) вызвал огромный интерес. Валериан Иванович возвратился ободренный и даже уверенный в победе, хотя теории предстояло еще быть созданной. Свой воодушевленный рассказ о конференции Валериан Иванович закончил словами: «... Учите, Витя, английский ...». И у меня проснулся интерес к участию в международных конференциях. В это время я получал много извещений о таких конференциях ( LT , ICM , Интермаг , МММ и т.п.) и даже приглашения сделать Приглашенный Talk . Однако вскоре выяснилось, что всего этого недостаточно. Документы на выезд «застревали» в Управлениях по внешним сношениям - или в Киеве в Украинской академии, или в Москве в Союзной академии - из-за отсутствия согласования с харьковскими властями (обком партии, КГБ). Директор института - Борис Иеремиевич Веркин - твердо сказал, что все дело в моей беспартийности. А я ведь был его заместителем и даже членом-корреспондентом Украинской академии. Обратился за советом к Валериану Ивановичу и он подтвердил, что Борис Иеремиевич безусловно прав. Как же быть-то? Отвечает: «Каждый решает для себя сам ...». То, что Валериан Иванович был давним членом КПСС вполне естественно: он был сыном матроса с революционного броненосца «Князь Потёмкин». А среди моих близких не было ни членов коммунистической партии, ни ей сочувствующих. Долго я мучился и, наконец, решился. Одним словом, я предпринял меры, чтобы облегчить себе оформление выездов за границу. Я вступил в компартию! Рекомендации мне дали Анатолий Звягин и Виталий Дмитриев. Жалею ли? Трудно сказать ... Но в результате повидал мир и приобрел много друзей - в Японии, Европе и США. Правда, в 1991 году в связи с роспуском КПСС почувствовал глубокое облегчение.

С моими поездками за рубеж связана еще одна история, в которой Валериан Иванович сыграл весьма позитивную роль. В одну из своих поездок во Францию ​​для работы в лаборатории оптики и магнетизма Национального центра научных исследований в пригороде Парижа - Медоне - я написал и отправил в журнал Physics Reports большую обзорную статью. Послал из Парижа, минуя обычную бюрократическую процедуру, подумав, что не возвращать же статью в Союз, чтобы пройти эту процедуру. Но последствия оказались весьма неприятными: в институт пришли из журнала авторские оттиски статьи и кто-то из ретивых коллег (или контролирующих инстанций) подняли шум. Дело разбиралось на парткоме и, если бы не активная защита со стороны Валериана Ивановича, могло бы закончиться весьма печально. Окончилось однако «постановкой на вид», что не так уж страшно. По сей день благодарен Валериану Ивановичу.

Благодарен я Валериану Ивановичу и за то, что он пробудил мой интерес к современной живописи. В один из своих визитов за рубеж он приобрел замечательный альбом репродукций картин Сальвадора Дали и познакомил меня с этим альбомом. Так я начал интересоваться живописью далекой от социалистического реализма, стал собирать альбомы репродукций современной живописи западных и отечественных художников - московского, ленинградского, киевского и харьковского андерграунда. А теперь вот который год собираю картины ...

Заканчивая воспоминания о Валериане Ивановиче Старцеве, я вспоминаю слова Фаины Георгиевны Раневской: «... Бог мой, как я стара - я еще помню порядочных людей!». Помню их и я. Один из них, безусловно, Валериан Иванович Старцев.